Святитель Феофан Затворник: "Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы"

Вводится в храм Пресвятая Дева — отро­ковица Мария, будущая Матерь Спаси­теля и всех верующих в Него! Празд­нуя ныне сие действие из Ее жизни, как дети Ее по вере и духу, понудим себя и подражать сему действию по его силе и значению. Ибо еще Про­роком предызображено: «приведется царю девы вслед ея, искренния ея приведутся тебе… и введутся в храм царев» (Пс.44:15-16). Девы — это души верую­щих; храм царев — это внутреннейшее Богопребывание. Если мы — верующие, то по следам Богоматери должны восходить во внутренний Храм — пред лице Самого Царя и Бога.

Введение, впрочем, в храм отроковицы Богоматери было только предзнаменованием восхождения всех верующих пред лице Бога. Основание же и начало тому положено, и самый путь туда проложен уже Самим Господом Спасите­лем — по Его человечеству. Он вошел, как пишет Апостол, в  «самое небо да явится лицу Божию о нас» (Евр.9:24). Человечество в лице Иисуса Хри­ста прошло небеса и стало пред лице Самого Бога — не ради Господа, а ради нас. Этим от­крылся истинный «путь святых» (Ефр.9:8), сокрытый для древних под символом вхождения во святая свя­тых скинии. После сего уже все верующие име­ют дерзновение входить «во внутреннейшее заве­сы, идеже предтеча о нас вниде Христос» (Евр.6:19-20), — входить путем «новым и живым, егоже обновил есть нам Господь завесою, сиречь плотию Своею» (Евр.10:19-20).

Самим делом верующие входят пред лице Бога сим путем новым и живым, уже по исходе из тела. Но чтоб удостоиться сего, надобно в здешней жизни умно или сердечно совершить то, что делом совершится по смерти, то есть на­добно здесь еще умом и сердцем взойти во внутреннейшие завесы, стать пред лице Бога и ут­вердиться там на неисходное пребывание.

Божия Матерь восходила по степеням (ступеням). Есть степени и умного восхождения к Богу. Их мож­но насчитать много. Укажу вам главнейшие.

Первая ступень есть обращение от греха к добродетели. Человек-грешник не помнит о Боге и о спасении души своей не заботится, а живет, как живется, удовлетворяя своим страс­тям и склонностям без всяких ограничений, лишь бы только это не расстраивало его вза­имных к другим отношений. Очевидно, куда приведет человека такой путь! Но грешник в беспечности и нерадении не видит того. Гос­подь же бдит над ним. И бывает, что или Ангел Хранитель в сердце, или слово Божие — чрез слух — открывают очам его бездну, в которую он идет, смеживши очи. Когда грешник восприимет в чувство опасность своего положения и возжелает избавиться от готовой ему пагубы, тогда полагает в сердце своем твердое намере­ние отстать от прежних своих худых дел и обы­чаев и начать жизнь по заповедям Божиим. Эта перемена жизни на лучшее, или, как я сказал, обращение от греха к добродетели и есть пер­вая ступень восхождения к Богу. Того, кто всту­пил на сию ступень, вы видите занятым с напря­жением сил сим одним добро деланием. Нет его на гуляньях, ни в театре, ни на балах, нигде, где потешают страсти и чрез них служат сатане. Он всегда за делом: или на должности, или в тру­дах по семейству, или в делах благочестия и бла­готворения. Ходит в храмы на службы Божий, как только есть возможность, и соблюдает все уставы Церкви; помогает всячески нуждающим­ся, дело свое ведет добросовестно, терпит, когда нужно терпеть, и за себя, и за других, соблюдает мир и мирит, отличается постоянством и степенностию, не болтает попусту, не бранится, мало спит, мало ест и прочее. Вот эта первая ступень!

Вторая ступень есть обращение от внешне­го доброделания к возбуждению и блюдению доб­рых чувств и расположений. Внешние дела це­нятся более по чувствам и расположениям, с какими совершаются. Сии чувства не всегда бы­вают исправны, при видимой исправности, и по­тому губят большую часть наших добрых дел. Например, в церкви быть — Богоугодное дело… но к сему делу может привиться тщеславие и сделать его небогоугодным. Можно с удоволь­ствием стоять в церкви, но для того, чтоб глазеть на то или другое, или чесать слух, как охуждает Апостол. И это уничтожает доброту пребывания в церкви. То же может случиться и со всяким добрым делом. Можно милостыню подавать и поститься — да видимы будем; можно много тру­диться для других — из человекоугодия; можно уединяться и терпеть — из презорства; можно быть усиленно деятельным — из зависти; дер­жаться на службе и исправно служить — из ко­рысти и неправедных прибытков, так что если проследить всю сумму наших добрых дел и стро­го обсуждать чувства, с которыми они совершаемы были, может оказаться, что они все — ни­что — уничтожаются недобротою сокрытых под ними чувств. — А ведь это жаль! Так вот и на­добно нам строго смотреть, чтоб никакие худые чувства и расположения не оскверняли наших добрых дел. Сначала, когда только обратится человек от греха к доброделанию, ему, можно сказать, еще некогда заняться своим внутрен­ним… Вся его забота обращена на то, чтоб от­выкнуть от худых дел и привыкнуть к добрым. Например, в церковь он не ходил, а проводил время в какой-либо утехе; надо отвыкнуть от сего обычая худого и привыкнуть к церкви. Милостыню не подавал и тратил деньги на дру­гое что, расточал, прогуливал, — надо отвыкнуть от гулянья и привыкнуть к милостынеподаянию; постов не соблюдал, а ел много, сладко и скоромно, — надо и здесь от одного отвыкнуть, и к другому привыкнуть. Так и во всем! Так, говорю, на первых порах, когда обратившийся от греха только отвыкает еще от дел и обычаев греховных и привыкает к доброделанию, ему не­когда следить за своими чувствами, хоть и не невозможно и не необычно сие. Тут борьба его с собою дает высокую цену всякому его делу, хотя бы и проскользнуло куда-либо недоброе чувство. Но потом, когда он навыкнет доброделанию и установится в порядке добродетельной и благоретивой жизни, непременно должно ему войти внутрь своего сердца и строго смотреть за свои­ми чувствами. Прежде враг старался отвлекать его от добрых дел, когда были еще сильны при­вычки греховные. Теперь же, когда он отвык от сих последних и остановился в добре, враг нач­нет неправыми чувствами уничтожать доброту дел. Так и надобно обратиться внутрь и смот­реть за своими чувствами. Вот то время, ког­да работающий добру, дошедши до сознания бе­ды, опасности или бесполезности труда, если при добрых делах не бывает добрых чувств, положит твердое намерение войти внутрь себя, строго смотреть за своим сердцем и не допус­кать ни в каком случае недобрых чувств и рас­положений, или этот поворот и обращение от внешнего доброделания к удобрению внутрен­них чувств и расположений — есть вторая сту­пень в восхождении к Богу. Называется это внутрь пребыванием, вниманием ума, трезвением, различением помыслов, или очищением серд­ца. Дело сие состоит все в том, чтоб отгонять недобрые чувства и привлекать, возбуждать и укреплять добрые… С самого утра, говорит свя­той Диадох, стань у входа сердца и посекай гла­вы исходящих оттуда злых помыслов. Ибо ка­кое бы дело ни пришлось нам делать, тотчас лезет из сердца худое помышление, чтоб его осквер­нить. Наш долг — худое помышление отогнать, а доброе на место его воспроизвесть и с сим добрым помышлением совершить дело. Например, вы собираетесь в церковь; и пойдут помыслы: нарядись получше, чтоб на тебя смотрели, или: иди-иди, там увидишь того-то или ту-то… или еще: — сходи; сходишь, скажут, что ты благоче­стивый, и подобное. Все это надо прогнать и на место того воспроизвести в сердце чувство обя­занности быть в церкви во славу Божию, и с сим чувством сходить в церковь. Как в этом, так надо поступать и в прочих делах. Чем бдитель­нее кто смотрит за сердцем и чем безжалостнее будет отсекать недобрые помышления и чувства, возникающие из него, тем скорее ослабит, замо­рит и истребит сии страстные помыслы. Они будут показываться все меньше и меньше, а на­конец и совсем улягутся и перестанут беспоко­ить, а на место их укоренятся чувства добрые и святые. В сердце водворится тогда мир и невоз­мутимый покой. Это походит на то, как стакан мутной воды поставить так, чтоб он не колебал­ся. Нечистота все будет оседать вниз: чем более она спадет, тем чище становится вода, а наконец и совсем очистится. Небо, солнце, луна и звезды в нем будут видимы! Вот это вторая ступень — Хищение и чистота сердце чрез борьбу с по­мыслами и страстями!

Третья ступень — есть обращение от себя к Богу, которая состоит в том, чтоб стоять умом в сердце пред лицем Бога, что собственно и есть вхождение во внутреннейшее за завесу — тем новым и живым. Первые две ступени суть только приготовления к сему, но такие, что без них ему быть нельзя. Как, наоборот, те две без сего последнего не приводят к цели. Начало сего состоит в том, чтоб утвердиться в помышлении о присутствии Божием. Где бы кто ни был, что ни делал, сознавай, что всевидящее око Божие утверждено над твоим сердцем и все проникает его. Как солнце на небе светит и освещает всю вселенную и все твари движутся и действуют под его освещением, так да творим и мы все свои духовные дела, на умственной тверди своей имея утвержденным умное Солнце — Бога Всевидя­щего. Сие настроение внутрь нас само собою приходит по умиротворении помыслов на вто­рой степени и очищении сердца от страстей. Ибо так говорит Господь: «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф.5:8). Но не в одном зрении су­щество сей степени, как бы холодном Богу предстоянии. Это только преддверие. Дело же са­мое в том, чтобы сердцем к Богу устремляться, забыв все — и в себе, и окрест себя, в Боге исче­зать, или к Нему восхищаться (возноситься). Святые отцы называют его исступлением, то есть выступле­нием из обычного порядка жизни и погружением в Бога, по-гречески «екстасис». Чтоб сделать понятнее для вас, скажу вам один-другой пример: об одном старце говорили, что он по­мнил себя только до первой «славы», то есть, на три псалма, а потом погружался в Богосозерцание и так — умно (мысленно) — без слов молился Господу, стоя неподвижно. О другом старце говорили, что он вечером становился на молитву, обращаясь лицом на восток, воздевал руки свои, был восхи­щаем к Богу и гак пребывал неизменно до тех пор, пока солнце, взошедши, ударами лучей сво­их не низводило его с блаженной высоты. Вот это и есть восхищение — или самое вступление во внутреннейшее — пред лице Бога, о кото­ром напомнило нам празднуемое нами Введе­ние Пресвятой Богородицы. Это высшее его со­стояние, но обычное проявление сей степени — в начатках — есть горение сердца, или возбуж­дение чувств при чтении, молитве, доброделании, дома и в церкви, за делом и на пути. Плод сего — молитва. Вспадает чувство на сердце — человек входит сознанием внутрь, и ничего не хочет иметь в мысли, кроме Бога. Если в сем состоянии он молится, то сытости не знает по­клонов и молитвенных воздыханий к Богу. Го­рение сердца ублажает его, и ему всегда хотелось бы быть в сем состоянии, как уверяет Макарий Египетский, если б можно. Вот, кто начал приходить в такие состояния, тот вступил на третью ступень, то есть стал восходить от себя к Богу! Это предел восхождений, но такой, кото­рому конца нет, ибо Бог бесконечен!

Вот три ступени восхождения вслед Пресвя­той Девы пред лице Бога! На какой мы с вами братие? На первой, второй или третьей? — Но на какой бы кто ни стоял — все хорошо. Вот кто валяется в грехе и страстях, не радя о спасе­нии, — то худо! А если кто обратился от греха и вступил на путь добродетели, тот уже на доброй стороне. Только пусть не стоит на одном месте, ибо это опасно, а все движется понемногу впе­ред, «задняя забывая и в предняя простираясь», как заповедал Апостол (Флп.3:13). Аминь.

1860 г.