Блаженный Феодорит Кирский: "О сыне"

Научились же мы веровать как в единого Бога, так и в единого Сына, прежде веков рожденного. Не утверждаем, что, как баснословит Валентин, иной есть Единородный, иной – Слово, иной – Христос, и еще иной Иисус. Также Господа нашего Иисуса Христа не именуем тварию, как богохульствуют Арий и Евномий, – потому что Божественное Писание называет Его Единородным; если же Он сотворен, то не единороден, но и тварь и все части твари – собратия Ему. Если Он единороден, то не имеет ничего общего с существами тварными.

А что Сын единороден, научил сему Сам Единородный, сказав: «тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный» (Ин.3:16), и чрез несколько слов: «веруяй в Онь несть осужден: а не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя Единороднаго Сына Божия» (Ин.3:18). Евангелист же сказал так: «и Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины» (Ин.1:14); потому что естество плоти не умалило достоинства Божества, но и плотию обложенное Слово явило в Себе Отчее благородство. И еще говорит Евангелист: «Единородный Сын, сый в лоне Отчи, Той исповеда» (Ин.1:18).

А Креститель взывает: «веруяй в Сына имать живот вечный: а иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин.3:36). И все Апостолы именуют Его преискренним и истинным Сыном Божиим. Сам Отец, двоекратно провещав с неба, показал преискренность рождения; ибо изрек: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих» (Мф.3:17, Мф.17:5). И что говорю о Крестителе, об Евангелисте, о прочих Апостолах и о Боге всяческих? – Даже отец лжи, диавол, не осмелился именовать Его иначе, но до вступления в борение сказал: «аще Сын еси Божий» (Мф.4:6); побежденный же, дознав, Кто Он, не сомневаясь взывает: «что нам и Тебе,… Сыне Божий! Пришел еси… прежде времене мучити нас» (Мф.8:29); и в Филиппах нарек Его Вышним и Богом, ибо сказал: «сии человецы раби Бога Вышняго суть, иже возвещают» вам  «путь спасения» (Деян.16:17); «рабами» же назвал Апостолов Христовых, дознав это от них самих, ибо слышал, что так сказует и пишет божественный Павел. Ибо говорит он: «Павел раб Иисус Христов, зван Апостол» (Рим.1:1); «Павел и Тимофей раби Иисус Христовы» (Флп.1:1). Если же сам учитель лжи, уступая молниеносному свету истины, именует Его и Сыном, и Вышним, и Сыном Божиим, то осмеливающиеся назвать Сына тварию усиливаются опровергнуть самое наименование Отца.

А что и божественные мужи именуют Сына Вышним, о сем можно слышать у Захарии, который говорит сыну своему: «и ты, отроча, Пророк Вышняго наречешися: предыдеши бо пред лицем Господним, уготовати пути Его» (Лк.1:76). Великий же Иоанн предшествовал не Богу и Отцу, но Единородному Сыну; и в этом свидетель сам Иоанн; ибо спрошенный, Христос ли Он, сказал: «несмь аз Христос, но послан есмь пред Ним» (Ин.3:28). И богомудрый Давид говорит Сыну: «да познают, яко имя Тебе Господь. Ты един Вышний по всей земли» (Пс.82:19). Ибо, если Сын есть Господь, а по слову божественного Апостола, «един Господь Иисус Христос, Имже вся» (1Кор.8:6), «и един Господь, едина вера» (Еф.4:5), то Сын, как скоро Он – Господь, есть также и Вышний.

Но о сем много было говорено нами вопреки Арию и Евномию, когда к ним обращалась речь наша. Посему перейдем к настоящему учению и покажем, что Один и Тот же, как научены мы, есть и Господь, и Единородный, и Бог Слово, и Спаситель, и Иисус.

Изводим же на среду Петра, который первый подтвердил сии наименования, потому что первый из Апостолов, вопрошенный Спасителем: «вы же кого Мя глаголете быти» (Мф.16:15), ответствовал: «Ты еси Христос, Сын Бога живаго» (Мф.16:16). А божественный евангелист Иоанн Одного и Того же называет и предвечным Словом, и Единородным Сыном, и Зиждителем всех, и Христом Иисусом. Ибо говорит: «в начале бе Слово» (Ин.1:1), а сим выражается вечность, потому что сущее в начале, очевидно, было всегда. И не сказал: в начале пришло в бытие, или: в начале сотворено, но: «в начале бе». Научает же, что именно «бе»; ибо присовокупил: «и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово». Потом возвращается к сказанному напереди и говорит: «Сей бе искони к Богу» (Ин.1:2). И как общностию имени показал единосущие, так словами «Бог к Богу» дал видеть разность Лиц. Сего Бога к Богу Евангелист неоднократно назвал и Единородным Сыном, и Иисусом Христом. Да и премудрый Павел говорит так: «егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего, раждаемаго от жены, бываема под законом: да подзаконныя искупит, да всыновление восприимем» (Гал.4:4–5); и еще: «егда благоволи Бог, избравый мя от чрева матере моея и призвавый благодатию Своею, явити Сына Своего во мне» (Гал.1:15–16). Можно же найти и тысячи подобных изречений, в которых Апостолы Одного и Того же именуют и Христом, и вечным Сыном, и совечным Отцу. Научая этому, сей же самый учитель Павел показывает, что Сын Божий есть первый Творец веков; ибо говорит: «в последок дний сих глагола нам в Сыне, Егоже положи наследника всем, Имже и веки сотвори» (Евр.1:2).

Поелику же не хотящие божественное представлять себе боголепно думают, что Сущему от Бога невозможно быть совечным Богу, потому что, держась неразумного мнения, будто бы естество божественное подлежит закону естества человеческого, предположили, что Отец старее Сына; то божественный Апостол посредством некоего подобия ясно показывает, что Единородный Сын и от Бога и совечен с Богом; потому что нарек Его  «сиянием славы» (Евр.1:3), а сияние имеет бытие от огня и сопребывает с огнем. Вместе с огнем происходит сияние, и вместе с солнцем – луч; ибо как скоро солнце, так скоро и лучи, но виновник лучей – солнце, и виновник сияния – огонь; потому что не солнце от лучей, но лучи рождаются от солнца, и сияние бывает от огня. Так Единородный Сын, хотя рождается от Отца, но соприсущ Родшему, как слово уму, как сияние огню, как луч солнцу. Но слово, сияние, луч не самостоятельны сами в себе, имеют же самостоятельность в том, от чего произошли. А Бог – Слово, сияние славы, есть не какая-либо несамостоятельная сила Отца, но живая, сама по себе самостоятельная Ипостась; потому что именуется не просто Словом, но Богом-Словом, и есть не только «сияние славы», но и  «образ Ипостаси». Поелику Божественного невозможно было в ясности изобразить одним подобием, то дознаем сие в некоторой мере из многих подобий. И Апостол, сказав: «сияние славы», научает совечности; а сказав: «образ Ипостаси», как показывает точное сходство, так научает и разности Ипостасей, наименовав же Словом, изображает бесстрастность рождения. Чтобы нам, слыша о Сыне, не впасть в человеческие догадки и не подумать, что Зиждитель всяческих рожден подобно нам, Евангелист нарек Его Словом, научая сим, что оное рождение свободно от всякой страсти; потому что наш ум, рождая слово, не имеет нужды в общении с женою, не терпит какого-либо сечения, или течения, но, будучи совершенным, производит совершенное слово. Посему научаемся чрез это и бесстрастию рождения и вечности Единородного.

А что Сын равномощен Родшему и во всем Ему подобен и равен, сие нетрудно дознать из учения Самого Господа. Ибо говорит: «Отец Мой доселе делает, и Аз делаю» (Ин.5:17); и: «якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит» (Ин.5:21); и: «вся, елика имать Отец, Моя суть» (Ин.16:15); и: «Аз во Отце, и Отец во Мне» (Ин.14:10); и  «видевый Мене, виде Отца» (Ин.14:9). Сими изречениями Господь ясно показал неразличаемое подобие; потому что Филиппу, просившему показать Отца, указал на Себя, научая тем, что Сам Он есть живой образ Родшего, ясно показывающий в Себе черты Родшего. Посему сказал Филиппу: «толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе?» (Ин.14:9) То есть, взирая на Меня, желаешь еще видеть Отца. Значит, не познал ты Меня. А если бы познал Меня, то не пожелал бы видеть Отца; потому что во Мне созерцается Отец. Посему-то присовокупил: «видевый Мене, виде Отца».

Видением же назвал здесь созерцание веры. «Толико время с вами есмь, – говорит Господь, – и не познал еси Мене, Филиппе». Не сказал: не видел, но говорит: «не познал». Ибо Филипп видел видимое, но не созерцал невидимого Божества; почему и обвинен как не познавший в точности Сына и поэтому возжелавший видеть Отца.

Но если будем против всякой ереси приводить доказательства, то наполним обличением не десять и не двадцать только книг. Против сих ересей прежде уже написали мы двенадцать слов, а сверх сего теперь показали цель и нравственного и прочего богословия и учения.