Поездка в Енисейский Спасо-Преображенский мужской монастырь

В полдень Светлого Четверга автомобиль с двумя нашими прихожанами пересек ворота КПП-1 и устремился к конечной цели своего путешествия — в город Енисейск, в Спасо-Преображенский мужской монастырь.

Первая остановка.

Село Казачинское.

Церковь Троицы Живоначальной

Особенная тишина и почти осязаемое ощущение какого-то присутствия. Царские врата открыты. Стоим, слушаем тишину. Молимся.

Слева от солеи особенно чтимый образ Казанский Божией Матери, который начал мироточить перед страшным пожаром 2003 года. Под образом люди оставляют кольца и перстни — благодарят Заступницу нашу.

400 километров пути пронеслись незаметно. Не первый раз уже замечаем, что сюда как-то особенно легко ехать. Еще засветло въезжаем в Енисейск. Ворота монастыря гостеприимно открыты. Крутой взъезд и вот мы уже в обители. Ставим машину. Направляемся в братский корпус. Волнуемся немного – давненько нас не было. Как-то нас тут встретят?

Заходим. Христосуемся с трудником Романом, который несет послушание на кухне. Пока братья готовят нам келью, изучаем положение внутреннего монастырского распорядка. Понимаем, что приехали как раз к началу вечернего богослужения.

Поселяют нас в келью для почетных гостей или для тех, кто как мы, приехал на пару деньков — «помолиться, да воздухом подышать». Одному из нас посчастливилось спать под божницей.

А второму под умилительной фотографией почившего патриарха Алексия II.

По соседству с нами расположился, ещё полностью не осевший здесь, батюшка. Нехитрый его скарб умещается на одном квадратном метре.

Праздно пошарив глазами по стенам, наткнулись на этот плакат. Прочитали. Внутренне подобрались и пошли на вечернюю службу.

Четверг, а народу в храме много. Батюшка выходит на солею и радостно возглашает: «Христоc воскресе!». «Воистину воскресе!» — отвечают ему. Чувствуем, как та радость которая так осветила души в Светлое воскресенье снова охватывает нас. На клиросе единственный голос – густой бас. Часть службы поется на грузинском, часть на греческом…

Пасхальная вечерняя служба стремительно проносится. Под конец успеваем сфотографировать икону Преображения Господня. Невольно замираешь, когда видишь мощи каких святых содержатся в ней. Святой Апостол Андрей Первозванный, Святой Преподобный Серафим Саровский, Святой Благоверный Князь Александр Невский…

С тихой радостью возвращаемся из храма в братский корпус. При входе замечаем нечто, что как выяснилось потом, называется — било. Используется оно для того, чтобы сообщить всей братии, что настало время трапезы.

На кухне во всю идут приготовления к ужину. Послушание здесь несет трудник Роман. Добрый и улыбчивый. В прошлом, мотыгинский электромонтер.

Ожидание трапезы. Все сосредоточены.

А это Дедушка. Приходит сюда кушать. Большая трудная жизнь за плечами.

Украдкой бросаем взгляд в трапезную. Столы уже накрыты. Значит, осталось дождаться звуков била.

Тут же в трапезной русская печь, в которой пекут просфоры.

И вот долгожданный призыв за стол. Дождались!

После ужина. Вечернее молитвенное правило. Монастырское. Три канона, глава из Евангелия, две главы Апостола, акафист Иисусу Сладчайшему, кафизма и вечернее правило — два часа общей молитвы. Бесстрастные голоса монахов облегчают и успокаивают сердце, и самым естественным порывом опуская голову на подушку произносишь почти вслух — «Господи! В руци Твои придаю дух мой. Ты ж мя благослови. Ты ж мя помилуй. И живот вечный даруй ми. Аминь».

Утро нового дня. Выходим на улицу. Заметно холоднее, чем вчера. Как говорят братья, «пробросит» снежком. На крыльце на встречают два кота — Рыжий и Акелло. На первый взгляд, понятно, кто в этой парочке главный — конечно, Рыжий (тот что слева)…

Однако, неожиданно, дверь корпуса раскрывается и в сторону котов летит средних размеров рыбина. И что же мы видим? Сильнейший уступает слабейшему. Рыжий смиренно ждет пока болезненный Акелло закончит свою трапезу. Есть чему и людям поучиться.

Начинаем обход территории монастыря. Повсюду большая стройка.Реставрируется внешняя отделка храма.

Воссоздается некогда полностью разрушенный надвратный храм Захария и Елисаветы.

Заканчивается строительство ограждения территории монастыря. На этой фотографии, кстати, виден кедр, который растет рядом с забором. Братья говорят, что этот кедр долгое безбожное время стоял засохшей корягой, выкорчевать или спилить которую, просто не доходили руки. А как только возобновилась монастырская жизнь, как была отслужена первая литургия, кедр неожиданно ожил и даже начал плодоносить.

После литургии идем на послушание — помогать переносить теплицу. А мы, как выяснилось, те ещё помощники. Один систематехник, а у другого нога не ходит — потянул. Благо, что второй по специальности — строитель-монтажник и нет-нет, а словечко «в тему» вставить может. Ну, а первый просто для массовости добросовестно присутствовал. Но не смотря на эти сложности, с Божией помощью, теплицу, с небольшими погрешностями перетащили.

Пробуем собственные силы. Тщетно.

На помощь «пришел» ЗИЛ.

Последний трудный изгиб. Кульминация. Теплица начала издавать ропщущий скрежет.

Дело сделано! Отпускаем ЗИЛ. Осматриваемся. В дали виднеется Свято-Успенский собор. Братья рассказывают, что в первый год возобновления монастырской жизни — 20 лет назад, Пасха была ранняя. На улице стоял мороз, лежали сугробы. Храм, конечно, не отапливался. По старяниям почившего ныне игумена Мефодия, с местного аэропорта были подогнаны тепловые пушки, которые как-то обогревали храм. Но мороз не отступал, и бабушки-прихожанки организованными группками бегали греться в Свято-Успенский собор.